«Бить морды… лучше ногами» (Почему премьера фильма «14+» о первой любви вызывает недетскую тревогу?)

   Потому что время на дворе особенное. Новости из культурной жизни эмигрируют в газетные подвалы криминальной хроники, в петиции  «оскорбленных верующих», возмущенные  депутатские запросы, прокурорские проверки. Вместе с пожарными и милицией жалобщики ищут черных кошек в темных кино-, театральных, выставочных залах. Жертвами организованного наезда оказываются памятники архитектуры и скульптуры, спектакли, галереи, фильмы. Но в первую очередь — авторы.

   Иной раз повод, вызвавший кипение разума радетелей благочестивого творчества, — совсем уж смехотворный. Что могло возмутить добровольных святош в незамысловатой, но симпатичной картине Андрея Зайцева о нынешних Ромео и Джульетте из спальных районов?

Это ж не Ларри Кларк с его провокационными «Детками» — с их разнузданным подростковым вожделением, и даже не Гай Германика с ее пубертатными драмами. Дебют Андрея Зайцева — деликатное кино о первой любви. Не новаторское, но свежее.

   Хотя  столько фильмов снято о «нежном возрасте»,  сюжетные коллизии про влюбленность тинейджеров из враждующих школ затерты до дыр. Дебютант ухитряется снять налет пыли, раскрасив юношескую лавстори акварельной интонацией.

   Первый кадр — отъезд от люльки монтажника-высотника на однообразные многоэтажные соты. Фильм балансирует между двумя реальностями: тусклого бытования блочно-многоэтажных сот и маскарадной импровизации соцсетей. Преображение «ВКонтакте»  безопасно и комфортно. Можно прикрыться статусом «в активном поиске», вообразить себя взрослым и крутым, и отважиться… компьютерной мышкой нежно погладить лицо самой красивой девочки района. И замучиться выбором: «Отправить сообщение»?  или «Добавить в друзья?»

   В реальности без спасительной аватарки страшно. Приходится пользоваться шпаргалкой, репетицией перед зеркалом: «Привет, Вика, я Леша… ты давно мне  нравишься». Впрочем, прорываться к себе всегда страшно.

   «14+» никакое не фестивальное — бойкое зрительское кино. Диалоги, «сорванные с языка»,  точные реакции-отыгрыши, упругий ритм, много смешных моментов. Уместна витальность юных исполнителей, их непрофессионализм (подростков играют подростки, обнаруженные режиссером с помощью того же «ВКонтакте») режиссер превращает в растерянность от обрушившегося сокрушительного первого чувства.

Девочки здесь — совсем взрослые (джин-тоник, свидания, рискованный прикид, невинность и порок в одном юном теле); мальчики — совсем дети (болтики, «Лего», заводные роботы, майки с Симпсонами, и пиво в магазине не продают). Обормоты-недоростки ржут над темой урока — «одночлены», молятся на изображение брата Данилы Багрова и в битвах с хулиганами воображают себя Суперменами и Человеками-пауками. Обыкновенные дети у черты взрослости.

   За  прозрачной чертой — родители. Со своими комплексами, невезением, инфантилизмом, страхами. Один из главных кошмаров — внезапное взросление детей. Приметы «папиного кино»:  наглые гопники в трениках с оттянутыми коленками, обыденная жестокость спального района, застрявшие в межвременье школьные дискотеки под попсу, пыльные драки на пустырях  — здесь не кажутся инородными. С ними сжилось-стерпелось поколение «ВКонтакте». «Дети» здесь не бросают вызов «отцам». Просто в момент нравоучительной беседы с мамой на тему «мальчик взрослеет» уши затыкаются музыкой, под ресницы льется весеннее солнце… Кстати, о музыке. Она в картине не просто опознавательный знак времени или «портретные характеристики». Radiohead, The Business, Neil Sedaka, «Пропаганда», «Корабль», «Гастрит», «ГАЗОН» — пространство жизни, такое же (если не больше),  как дом и школа.

   И вот этот скромный фильм начинают массово травить — еще до выхода на экраны. Фильм уже заклеймили как порнографический, хотя вся эротика целомудренного «14+» — в колышущейся от ветра занавеске.

   Что это? Массовая паранойя? Осеннее обострение бдительности? Впрочем, у этих всплесков и приступов есть отличительная особенность. Они не сегодня изобретены: выдавливаются из тюбиков старых проверенных средств и снадобий. Можно сколь угодно  изумляться, но в нашем неугасаемом советском прошлом фильмам о первой любви доставалось «по-взрослому».

   В позднесталинские времена девочки и мальчики учились в разных школах — разноязыких космических мирах, их дружба напоминала встречи пришельцев с разных планет. Лед тронулся в начале «оттепели». Нешуточный скандал разгорелся вокруг невинного фильма Райзмана «А если это любовь?». Картину искромсала цензура, но и в урезанном виде история о первом чувстве, не выдержавшем испытания пересудами, оказалась зеркалом моральных проблем, оставшихся в наследство от застегнутой на все пуговицы «суровой эпохи». Райзман отстаивал право на любовь 16—17-летних... «Не позволим!» — грозил ему педсовет из учителей и строгих критиков, будто сошедший с экрана его фильма. За депрессивный настрой советской школьницы досталось «Дикой собаке динго», фильму с подзаголовком «Повесть о первой любви». Более всего порицателей картины возмущала строптивая девочка (ее сыграла 22-летняя Галина Польских), неизлечимо заболевшая трепетной первой любовью.

   Отчего со свирепой обстоятельностью запрещали воздушное атмосферное кино «Любить» Калика? А потом кромсали его, выказывая собственную глупость и  неусыпную осмотрительность. В итоге на «третий экран» вышла искалеченная версия. Речь в том фильме шла всего-то «о странностях любви». Когда через  много лет фильм в частично восстановленном виде увидели кинематографисты, режиссер Савва Кулиш сказал, что, если бы «Любить» вышел в свое время на экраны, «наше кино могло бы стать другим». 

   Досталось и романтической поэме «Вам и не снилось» Ильи Фрэза. Сценарий «выносили на обсуждение», с помощью ножниц делали резекцию. Трагический финал, в котором герой погибал,  украсили розовыми цветочками оптимизма.

   Громокипящая «Маленькая Вера» Пичула взорвала совковые представления о «дозволенном». Ханжи первыми стояли в километровых очередях в кассу... чтобы потом громко негодовать: «Вы это видели? «Обнаженка», распущенность, соитие в кадре!» А пока они требовали фильм запретить,  его спешным порядком посмотрели 55 млн человек. Тогда-то максима об отсутствии  секса в СССР получила убедительный пинок: а вдруг есть?  Заметьте, баталии  шли в относительно либеральные поздние 80-е. А недавно громокипящее варево страстей «Маленькой Веры» Василия Пичула оказалось в «списке 100» рекомендованных для школьников картин, став символом перестроечного кино. 

   Но бдительным обывателям не до сна. Они и в нашем беззубом репертуаре отыщут крамолу. Вспомните, как в  70-е громили-запрещали нежно-тоскливую любовную драму «Осень» неблагонадежного Андрея Смирнова. Их крик о «помойках» в кадре и моральной убогости советских людей подразумевал непозволительность эротического томления на фоне деревенских пейзажей.

   Отчего же в разные времена к позорному столбу пригвождали камерные картины, далекие от политики, диссидентства, рассказывающие о любви? Рискую предположить: радетелей нетленного порядка раздражали энергия непредсказуемого потока жизни, своеволие «неформатных» героев, готовых ради чувства безоглядно нарушать писаные и неписаные кодексы поведения советского человека.

   Чем железобетонней система, тем непримиримей она по отношению к автору, обнаружившему искренность, свободу, бескомпромиссность. Показывающему человека не таким, каким он быть обязан, а каков есть — с его  отчаянием, сомнением, надеждой, с восприятием жизни без любви как смерть.

   Вот и скромной лирике «14+» с ее честными диалогами, настоящими подростками, их робким осознанием собственного «я» через первое чувство досталось, несмотря на то что у фильма уже шесть призов на российских и международных фестивалях.

   Но моралистов не проведешь.

На основании трейлера (!) они обвинили авторов в пропаганде алкоголя, педофилии, а заодно растлении несовершеннолетних детей. Идет сбор подписей о запрете фильма на change.org.

    Тут же из кустов выдвинулся рояль национал-патриотов «Русский мир». Их пикет «Против развращения молодежи» призван заклеймить позором не только вредоносного Зайцева, но и Минкульт, в котором затаилась пятая колонна либералов, цель которых одна — «расшатать наше общество» путем финансирования подобного непотребства. И пока уличенный в либерализме Мединский приходит в себя, эстафетную палочку очередной кампании «гнать и не пущать» принял дежурный по обморожению всего живого депутат Милонов:  «Такой ужас ни в коем случае нельзя допускать ни в прокат, ни вообще показывать где бы то ни было… Режиссера надо просто посадить в тюрьму». Итог предпремьерной дискуссии подводит блогер-патриот Сергей Колясников: «Мое мнение — против таких фильмов не петиции подписывать надо. А в Министерство культуры идти и морды бить. Лучше ногами»

 

источник